Top.Mail.Ru
? ?

Previous Entry | Next Entry

и приказал «как офицер»

((Даже спустя 40 лет после описываемых событий, 20 летний немец не может забыть страшного оскорбления: чужой фельдфебель ему не подчинился...))
..................
"Чтобы иметь возможность ее отбить, командир подразделения должен был обеспечить постоянную готовность своих людей вступить в бой. Однако этого нельзя было добиться, когда большое число солдат из разных частей лежало по комнатам вперемешку.

В первой же комнате я натолкнулся на сопротивление до стороны одного фельдфебеля. Находившиеся вокруг него солдаты, очевидно, его товарищи, освободили место с готовностью, но он, напротив, остался лежать на полу. Я заговорил с ним резким тоном и приказал «как офицер» немедленно встать и вместе со своими людьми покинуть помещение. На него это не подействовало. После этого я заговорил по-другому: «Даю две минуты. Если приказ не будет выполнен, то буду стрелять». Я не стал дожидаться выполнения своего приказа и пошел к капитану Вильду, чтобы доложить ему об этом инциденте. Вильд сидел при свете моей сальной свечи и холодным тоном, не поднимая глаз, сказал: «Делайте, что хотите». «Господин капитан, я не могу просто так застрелить человека», — воскликнул я. Но капитан Вильд, отважный человек, бывший пастор и старший товарищ, находился на пределе своих сил. Он не выразил своего мнения и не принял никакого участия в том, что меня так возмутило. Он переложил на мои плечи ответственность за принятие решения и за последующие действия и еще раз ответил, безучастно и невыразительно: «Делайте, что хотите».

В нерешительности и в сомнениях я пошел обратно, опасаясь, что тот парень будет все еще лежать в своем углу. Так оно и было. Больше сдерживаться я уже не мог. В состоянии крайнего возбуждения я закричал: «Немедленно встать и покинуть помещение, или застрелю на месте!» Меня сотрясала дрожь. Хотелось знать, выполнит он мой приказ или нет. Когда мои трясущиеся пальцы уже потянулись к кобуре, другой фельдфебель, один из его товарищей, вмешался, чтобы успокоить и утихомирить меня. Даже его слова о том, что человек, отказавшийся выполнять мой приказ, был испытанным и отличным солдатом, я обернул против него, сказав, что в таком случае ему тем более следовало знать, что он должен был выполнить приказ, как это сделали другие. Но когда я все это говорил, то чувствовал, что мои слова были бесполезными. Этот человек был изнурен до предела, и у него просто иссякли силы.

Что бы произошло, если бы я его застрелил? Ничего бы не произошло. Как и в предыдущих отступлениях и в кризисных ситуациях, долгом старших начальников стало использование оружия в случаях отказа от выполнения приказа. Они могли застрелить нарушителя на месте, без судебного разбирательства. Таким образом, с формальной точки зрения, я имел на это полное право. Относившиеся к этому случаю факты неопровержимо свидетельствовали об отказе выполнить приказ. Более того, мой командир недвусмысленным образом предоставил мне свободу действий. Фактически приказ был обоснованным. И что эти люди делали на нашем участке? Являлись ли они солдатами, отставшими от своих частей, или они были дезертирами? Для того чтобы установить это, я был слишком возбужден и у меня не было времени. Времени у меня хватало только на выстрел, который должен был восстановить дисциплину и порядок.

Но я не выстрелил. Этот человек был почти так же изнурен, как и я."

Comments

( 28 comments — Leave a comment )
belkafoto
Apr. 14th, 2019 07:19 am (UTC)
Я с недоумением покачал головой,
"Остатки здравого смысла восстановили во мне чувство соразмерности. Я в достаточной степени восстановил контроль над собой, чтобы задуматься, стоила ли незначительность этого инцидента его смерти. Был ли я прав, настаивая на выполнении своего приказа? Таким образом, я пришел к заключению;; что мне не следовало позволять себе стать виновником его смерти, даже если обстоятельства полностью оправдывали меня и даже если это являлось моим долгом.

Я вышел в темноту февральской ночи. Меня раздирали противоречивые чувства. Формалистический склад моего характера страдал от ощущения поражения, и в то же время я радовался победе над самим собой. На какое-то страшное мгновение я держал в своих руках жизнь этого человека и едва не убил его. Ко мне подошел фельдфебель, товарищ бунтаря, и сказал, что я был «прекрасным человеком». По-видимому, он сразу же проникся ко мне доверием, так как догадался, что я родом из Австрии. Потом, со всей серьезностью, он предложил мне отправиться вместе с ним в Вену. Он сказал, что у него был мотоцикл с коляской, его часть была разгромлена и что с него «уже достаточно». Со мной, как с офицером, сказал он, будет легче прорваться через посты полевой жандармерии. Я онемел. Должен ли я был сделать так, чтобы этого человека арестовали, увели и расстреляли? Я с недоумением покачал головой, не сказав ни слова. Он исчез.
belkafoto
Apr. 14th, 2019 12:26 pm (UTC)
и я задыхался
Со стороны противника был открыт сильный минометный огонь. Вокруг нас повсюду было слышно, как свистят и разрываются мины. С самого утра у меня было мрачное предчувствие, и когда то, чего я так боялся, произошло на самом деле, я почти что успокоился. Сначала я бросился на землю, но вскочил слишком рано, чтобы продвинуться к дому, полагая, что там будет легче укрыться. По-видимому, из-за грохота взрывов я не услышал минометных выстрелов. Острая боль от серьезной раны в левой ягодице заставила меня залечь. Я пополз к дому. Вдобавок я чувствовал, что мне не хватало воздуха, и это меня тревожило. Стало понятно, что у меня пробиты легкие. Один из моих связных втащил меня в дом, где меня уложили на охапку соломы. Санитар артиллерийской части сделал мне перевязку. Дыхание у меня было поверхностным, и я задыхался.
belkafoto
Apr. 14th, 2019 12:28 pm (UTC)
осколок в легком
Там, в здании маленькой сельской школы, раненых укладывали на солому. Офицер медслужбы сортировал нас не по воинскому званию, а в соответствии с неотложностью оказания помощи. Все были равны перед Богом и ножом хирурга. Из двух классных комнат одна служила операционной, а в другой готовили людей к операции. Меня раздели и с помощью уколов немного успокоили. Закончив работу с одним человеком, хирург сразу же занялся мной. Частью на животе, частью на правом боку, я лежал на операционном столе. Операция проводилась под местным наркозом. Врач задавал мне вопросы и заставлял на них отвечать. В это время я слышал, как из входного отверстия в груди с бульканьем выходит наружу воздух, и чувствовал, как обрабатывают рану. Сколько это продолжалось, я не имею понятия. Судя по тому, что они говорили, мне зашивали кожу. К тому времени, когда действие наркоза стало уже подходить к концу, был извлечен крупный осколок из задницы и еще один, застрявший рядом с позвоночником. Старший офицер медицинской службы, доктор Брюн спросил, не хочу ли я оставить их на память. Я ответил: «Пропади они пропадом!» Для напоминания о войне было достаточно и шрамов. Но осколок в легком мне суждено носить до конца жизни.
belkafoto
Apr. 14th, 2019 12:29 pm (UTC)
Однако мой случай тоже считался серьезным. За нами ухаживал очень толковый обер-ефрейтор медицинской службы. На его кителе был приколот Крест за военные заслуги 1-класса, что свидетельствовало о его квалификации. Каждые полчаса, как мне показалось, он приходил в нашу комнату и делал мне уколы в верхнюю часть бедра. За два проведенных там дня я получил не менее 80 уколов. Это привело к тому, что у меня на несколько лет онемели ноги выше колена.
belkafoto
Apr. 14th, 2019 12:30 pm (UTC)
Во время погрузки какой-то мерзавец санитар украл мой пистолет. Это привело меня в состояние беспомощной ярости. Хорошо хоть, что сразу после ранения я отдал свои часы связному Францу. В Данциге нас перевезли на машинах в Политехнический институт, который был переоборудован под госпиталь. Сначала вместе с примерно 50-ю другими тяжелоранеными я лежал в большом зале. Состояние мое было тяжелым, я задыхался. После короткого врачебного осмотра санитары немедленно отнесли меня в операционную. Санитарами были французские военнопленные, которые послушно выполняли все, что от них требовалось. Из своего планшета, который не был украден, я вынул остававшиеся у меня сигареты и с благодарностью отдал их французам.

Операционная напоминала огромную человеческую бойню.
belkafoto
Apr. 14th, 2019 12:33 pm (UTC)
а эта свинья, которая
В госпиталь прибыла целая делегация во главе с генералом медицинской службы. В его окружении находился один дородный медик, похожий на директора фабрики. Несомненно, он совсем недавно был прихвачен призывной комиссией и спрятался в какой-то медицинской части. Когда толпа врачей проходила мимо моей койки, я попросил этого «медика» подать мне надувную подушку, которая лежала у моих ног. Он ответил, что мне следовало попросить кого-нибудь другого, так как это не входило в его обязанности.

Я не поверил своим ушам, потерял самообладание и вышел из себя. С тяжелым ранением, бледный, небритый, с впавшими щеками и свалявшимися волосами, я лежал на деревянной койке. На стуле рядом с ней лежал мой полевой китель со всеми наградами, включая серебряный знак за ранение. А передо мной стоял этот жирный, процветающий человек. Разодетый, с прилизанными волосами, он имел наглость заявить, что не должен оказывать одну небольшую услугу, состоявшую в подаче одной маленькой вещи. В течение всей своей офицерской службы я никогда так не терял контроль над собой перед подчиненными и так не кричал, как в этом случае.

Собравшись с остатками сил и дыхания в своем жалком теле, я обрушил всю ярость бойца с передовой против «проклятых тыловиков». «Там, на фронте, нас расстреливают на куски, а эта свинья, которая никогда в своей жизни не слышала свиста пуль, не хочет подать подушку раненому». Я просто обезумел. Меня душили слезы. Некоторые господа из состава делегации были поражены и пришли в негодование. Чтобы меня успокоить, пришли люди из персонала госпиталя, а эта карикатура на доброго самаритянина поспешила покинуть помещение.
belkafoto
Apr. 14th, 2019 12:38 pm (UTC)
Все эти симптомы указывали на неминуемый конец. Это была катастрофа, которая происходила вокруг и внутри нас. Разве мы заслужили такую судьбу? Надо ли было оставлять нас издыхать как жалких бездомных собак? Или оставить на милость большевиков? Горечь и разочарование охватили меня и моих товарищей. В комнате царило молчание. Никто не говорил. В поворотный момент жизни каждый из лежавших в таком ужасном состоянии на полу находился в одиночестве.

27 марта 1945 г., во вторник перед Пасхой, день начался ярким весенним утром. Ни доктор, ни санитар не появились. Огонь вражеской артиллерии становился все более интенсивным. От прямого попадания снаряда в стену здания оконные рамы с треском рухнули внутрь нашей комнаты. Затем послышалась винтовочная стрельба.

Итак, стало ясно, что больше никому не удастся уйти. Мы были предоставлены судьбе. Но тут я подумал, почему это я должен считать, что ход моей жизни должен всегда быть только хорошим и гладким? Кто я такой, чтобы считать свою жизнь такой важной? До меня дошло, что я был всего лишь крохотной запасной частью огромной военной машины Германии. Но к тому времени она явно застопорилась. Моя рука еще раз потянулась к пистолету. Я взял его, но потом положил на место. Мысль о самоубийстве отпала.
belkafoto
Apr. 14th, 2019 12:39 pm (UTC)
Появился другой санитар. Он объявил, что госпиталь сдан русским и ему приказано собрать пистолеты и награды. По его словам, два доктора и десять санитаров остались с тяжелоранеными, которых было около 800 человек. «Уже поднят белый флаг», — сказал он.

Прошел еще час. Франц Манхарт стоял у окна и сообщал нам об обстановке. Он видел, как отступала наша пехота и как все ближе и ближе подходили русские. Тем временем периодически возникали моменты тревожного спокойствия. Наконец, послышались голоса. Они приближались. Помню, что несколько раз раздался громкий возглас: «Андреев!» Это были те же самые невнятные, гортанные звуки, которые я в первый раз услышал за три года до этого под Гжатском. Эти голоса оказали на меня точно такое же воздействие, как и тогда. Обе створки двери распахнулись, и вошел первый русский. С автоматом на изготовку он стоял у двери и смотрел по сторонам. Тем временем на улице, рядом с домом, все еще падали немецкие снаряды.
belkafoto
Apr. 14th, 2019 12:42 pm (UTC)
Хуже всех были молодые комсомольцы
В течение нескольких следующих часов в наши комнаты постоянно заходили русские, которые вели себя по-разному. Многие угрожали нам оружием. Но во многих было видно и нечто похожее на жалость. Хуже всех были молодые комсомольцы, лет по 16 или чуть больше. Один из них водил автоматом из стороны в сторону, пока не остановился перед койкой Франца Манхарта и не прицелился в него. До сих пор я вижу профиль своего товарища, с вопросительным выражением на лице, и особенно веко его левого глаза, которое то открывалось, то закрывалось, в то время как молодой русский держал его под прицелом. Казалось, что это продолжалось несколько минут, хотя на самом деле прошли только секунды. Хорошо помню, как другой солдат приставил пистолет, немецкий Парабеллум, к виску обер-лейтенанта Наберта. Вижу, как Наберт поднимает глаза, чтобы в последние секунды своей жизни посмотреть в лицо убийцы. Но в обоих случаях русские не стреляли. Из этого я заключил, что у них не было приказа убивать раненых, ни всех подряд, ни офицеров в особенности.
belkafoto
Apr. 14th, 2019 12:45 pm (UTC)
Однако о «нормализации обстановки» в госпитале говорить было рано. Все еще разрывались немецкие снаряды. Но самое главное, по зданию стал распространяться запах гари. Воздух стал наполняться клубами дыма. Никто не знал, загорелось ли здание от огня немецких снарядов, или его подожгли русские, а может быть, даже и поляки. Позднее выяснилось, что это был поджог. Говорили, что из 800 оставшихся в госпитале тяжелораненых 150 погибли в этом пожаре.

В нашем корпусе спасителем оказался Франц Манхарт. Кажется, это было после полудня, и, вероятно, дым мешал русским свободно перемещаться по зданию. Франц воспользовался этой возможностью, чтобы найти для нас способ спастись. Ему удалось обнаружить лестничную клетку, примыкавшую к нашему корпусу. Хотя сама лестница была широкой, она была заставлена мебелью, которая находилась в комнатах до переоборудования здания в госпиталь. Тем не менее между этой мебелью и перилами оставалось достаточно места, чтобы там мог пройти один человек. Мы должны были оставить свои койки и пробираться через этот выход на улицу. Для Эберхарда Наберта и меня (помню только нас двоих) это являлось рискованным делом. Ни он, ни я не вставали с постели после того, как мы были ранены. Я был настолько ослаблен, что едва стоял на ногах. Времени было мало, и я не знал, что с собой взять. Помню, что на мне была солдатская рубаха без воротника и что я надел поверх нее свой китель. За стену и перила я держался обеими руками.
belkafoto
Apr. 14th, 2019 12:50 pm (UTC)
Хотя в Данциге не было своего университета, но наряду с Политехническим институтом в нем имелась Медицинская академия, в которой до 1945 г; можно было изучать медицину. Главным хирургом являлся профессор Клозе, пожилой господин. Регистратурой заведовал доктор Йохансен, человек средних лет. Обходы этих благородных людей явились для нас желанной переменой. Так как они были гражданскими врачами, то порядки военного госпиталя для них были чуждыми. Они выполняли свою работу так, как они привыкли и как это разрешали делать завоеватели. Были даже консультации.

Профессор Клозе, как мы узнали, пользовался определенным уважением в глазах русских. В 1932 г. он оперировал главу Советского государства Калинина по поводу острого аппендицита, когда тот следовал в Швецию на борту крейсера. Профессор Клозе, достойный человек внушительного вида, рассказал нам, что проводил свой летний отпуск в окрестностях Вены, где у него был свой дом. Однажды он сказал, но, конечно, это было не так, что между Данцигом и Веной восстановлено железнодорожное сообщение. Яркой и бодрой личностью был доктор Йохансен, который разделял нашу радость, когда выздоровление проходило успешно. Из наших бесед я помню тему ожидавшего нас будущего, которое наряду с эйфорией выздоровления представлялось нам в розовом свете. Беседуя с профессором Клозе и доктором Йохансеном, я рассказывал им о церковном приходе, где жили мои родители, и о том, что я тоже больше всего хотел изучать богословие.
belkafoto
Apr. 14th, 2019 12:51 pm (UTC)
В Медицинской академии мы оставались недолго. Вместо множества русских, которые продолжали приходить в первое время, появились поляки, занимавшие какие-то официальные должности. Очевидно, госпиталь перешел под управление польской гражданской администрации. Приходили различные комиссии, о которых говорили, что они состояли из «люблинских» поляков, то есть принадлежавших к связанной с русскими партии польского Сопротивления. Помню одного гражданского врача, у которого на руке был вытатуирован семизначный номер. Он показал его нам и сказал, что получил его в концентрационном лагере. В Третьем рейхе до нас доходили слухи о существовании таких лагерей, прежде всего Дахау. Но мы ничего не знали ни о масштабах этого явления, ни о том, что пришлось пережить находившимся там людям. В одном из таких инспекционных осмотров принимал участие говоривший по-немецки польский коммунист. Он забавлялся тем, что раскачивался, сидя на моей койке. Он хотел причинить мне боль, и ему это удавалось. Больше всего меня поразил сам способ выражения садистских наклонностей этого человека.
belkafoto
Apr. 14th, 2019 12:53 pm (UTC)
Где-то около 20 апреля нас отправили в товарных вагонах по железной дороге в Торн (сейчас польский город Торунь. — Прим. ред.). Это примерно в 150 километрах вверх по течению Вислы. Под Торном находился остававшийся еще с войны большой лагерь, где после немецких побед содержались военнопленные союзных армий. Этот лагерь заполнили нами, проигравшими войну. Насколько я смог определить, наряду с взятыми в плен здоровыми солдатами и офицерами в лагере находилось много раненых и больных. Дизентерия и тиф были обычным явлением. Тех, кто заболевал этими болезнями, размещали в отдельных бараках. Из них каждый день по утрам выносили тела людей, умерших ночью. Большинство заключенных было дистрофиками, которых можно было узнать по отекам на лицах и распухшим ногам. По прибытии в лагерь как здоровые, так и больные должны были идти в баню. Наличие высокой температуры у больных и опасность пневмонии не принимались во внимание совершенно.

Раненые умирали не только от дизентерии и тифа, но просто от вызванного ранениями недостатка сил и отсутствия надлежащего питания. В нашем лазарете, куда я попал вместе с Францем Манхартом, в качестве еды два раза в день выдавался жидкий суп, который приносили в большом баке. Каждый заключенный получал порцию из черпака в котелок. Тем, кто не мог ходить, еду приносили санитары. Не могу забыть одно. В этом бараке офицеры и солдаты не были разделены. Один товарищ находился при смерти. Видевший это санитар положил рядом со своей подушкой котелок человека, который уже едва дышал. Санитар затаился, глядя на еще живого, в ожидании его скорой смерти. После того как раненый скончался, он с жадностью опустошил второй котелок. Эту сцену я вижу даже сейчас.
belkafoto
Apr. 14th, 2019 12:56 pm (UTC)
Лагерный комплекс включал в себя спортивную площадку, на краю которой стояли финские домики с выздоравливавшими офицерами. Я часто заходил к ним, чтобы переменить обстановку и поговорить. Они ожидали транспортировки. Никто не осмеливался даже и думать о том, чтобы выйти на свободу и отправиться домой. Могло повезти только одному маленькому капитану. У него были ампутированы обе ноги ниже колена, и таким образом он стал еще меньше, чем был, при его прежнем росте чуть выше полутора метров. Он передвигался на руках и коленях, подпрыгивая, как уставшая лягушка.
belkafoto
Apr. 14th, 2019 12:59 pm (UTC)
Кроме Франца, я потерял еще одного товарища, с которым познакомился в лагере под Торном. Это был доктор филологии Вальтер Рат, уроженец Вены, который раньше проживал по адресу Хюттельдорфштрассе, 333. Рат занимался изучением классических языков, был высокообразованным преподавателем гимназии, но в тяжелые времена до 1938 г. не имел работы. Потом он стал руководителем местной организации австрийской Трудовой службы, после чего работал в Трудовой службе Рейха. К концу войны его перевели в Вермахт, где он стал лейтенантом. В лагерном лазарете он лежал на соседней койке.

В 1960 году я встретился с ним в зальцбургском офицерском клубе. В то время он служил в австрийской армии в звании майора и командовал батальоном связи. Он очень сожалел, что мы не встретились раньше, так как у него поначалу были трудности с подтверждением своего офицерского звания, а я бы мог это удостоверить.
belkafoto
Apr. 14th, 2019 01:02 pm (UTC)
Теперь я не помню, была ли железнодорожная колея уже перешита русскими под их размер или еще нет. Но точно знаю, что в один товарный вагон заталкивали по 20 человек. По обеим сторонам двери вагона на половине расстояния между полом и крышей находились деревянные нары. Там мы лежали на голых досках. Никаких удобств не было, ни соломы, ни сена. Единственной необходимой роскошью было наличие дыры в полу вагона, диаметром около 20 миллиметров, которая использовалась для дефекации. Такое решение было простым, но неприятным для тех, кто, подобно мне, лежал рядом с этой дырой. К счастью, она не была предназначена для того, чтобы в нее мочиться. Это делалось через открытую дверь вагона.
belkafoto
Apr. 14th, 2019 01:03 pm (UTC)
70 000 немецких и 20 000 австро-венгерских военнопленных
Эшелон отправился из Грауденца примерно 20 июня. О конечном пункте назначения не знал никто. Был слух, что нас везут в Мурманск. Это являлось одной из многих тем для разговоров в нашем офицерском вагоне. Никто из нас не был на мурманском фронте, но многие знали, что произошло в Первую мировую войну, когда 70 000 немецких и 20 000 австро-венгерских военнопленных умерли на строительстве мурманской железной дороги. Однако вскоре выяснилось, что слух был ложным.
belkafoto
Apr. 14th, 2019 01:12 pm (UTC)
Мы находились во втором здании. Офицеры размещались в нескольких небольших комнатах на отдельных деревянных койках, а солдаты занимали два больших помещения, где стояли двухъярусные нары с перегородками. Наш старший по лагерю обер-лейтенант Каль имел свою отдельную комнату, в которой находился еще один офицер, его помощник. Пищеблок располагался в отдельном здании, построенном еще в то время, когда все учреждение находилось в руках немцев.

Кухней заведовали два наших офицера, которые были взяты в плен, не будучи ранеными, и теперь представляли собой картину завидного здоровья и силы. С крыши дома они тщательно изучили местность и в один из дней весны 1946 г. исчезли. Через несколько месяцев до нас дошел слух, что их попытка побега оказалась удачной. Говорили, что они написали об этом из Германии.
belkafoto
Apr. 14th, 2019 01:17 pm (UTC)
К 13 января 1946 г., когда мне исполнилось 22 года, я уже настолько поправился, что смог ходить. Это было воскресенье. Я запомнил этот день, потому что именно тогда нам в первый и единственный раз положили в суп мясо. По распоряжению старшего по лагерю, я получил дополнительную порцию, которую я на глазах своих товарищей проглотил без малейшего угрызения совести.
belkafoto
Apr. 14th, 2019 01:20 pm (UTC)
и прощупыванию их ягодиц
Вновь прибывшие были немедленно отправлены на медицинское обследование. Это обследование было скорее не клиническим, но сводилось к осмотру обнаженных заключенных и прощупыванию их ягодиц для определения степени дистрофии. Поскольку я был очень истощен, то меня признали непригодным к работе. В этом смысле мне повезло. Но еще больше меня обрадовало то, что я не был отправлен в туберкулезный барак. Заостренные носы больных людей, которые находились в процессе медленного умирания, и без того выглядели достаточно устрашающими.
belkafoto
Apr. 14th, 2019 01:27 pm (UTC)
Одним из них был Вилли Йелинек из Штокерау. В конце двадцатых — начале тридцатых годов он провел какое-то время на Ривьере в качестве «спутника» пожилой богатой еврейки из Вены. После этого его увлекла «страна рабочих и крестьян», откуда он через несколько лет вернулся разочарованным. Другим человеком был уроженец Вены Альфред Тунцер, капитан резерва ВВС. Он попал в плен к русским во время Первой мировой войны и выучил русский язык. На пути домой он задержался в Москве, где прожил до начала тридцатых годов, работая в издательстве «Дружба народов». По-русски он говорил великолепно. Однако, по его словам, именно по этой причине, а также из-за того, чем он занимался в прошлом, Альфред находился под подозрением. Его часто забирали по ночам на допросы, и он еще удерживался в плену уже после того, как нас освободили. В заключении он пробыл до 1949 г. После 1950 г. я случайно встретился с ним, когда учился в Вене. Характерно, что он не рассказывал о том, что с ним происходило. В 1947 г., в лагере, он перенес рожистое воспаление лица. Когда мы встретились, то весь его вид выдавал тот факт, что жизнь обошлась с ним сурово. Судьба не была благосклонной к нему.
belkafoto
Apr. 14th, 2019 01:29 pm (UTC)
??
Должен добавить, что доктор, который проводил рентгеновское обследование, посоветовал мне поменьше бывать на солнце. Его совет явно указывал на то, что я заразился туберкулезом. В то время туберкулеза очень боялись, и я был потрясен. Однако это смягчалось тем, что у меня не было высокой температуры и в туберкулезный барак меня не отправили.
belkafoto
Apr. 14th, 2019 01:34 pm (UTC)
Самым привлекательным в нашей «культурной жизни» был оркестр. Со временем удалось достать инструменты и сформировать музыкальный коллектив в составе примерно 20 человек. Руководителем был профессиональный дирижер Курт Форст. Это был человек приятной внешности, с мягкими манерами. У музыкантов было преимущество над остальными заключенными, которое состояло в том, что их не привлекали к работе. Кроме того, у них была особая одежда, то есть какое-то подобие рубашек в русском стиле, которые они носили навыпуск. Они были пошиты из плотного материала и носились вместо форменных кителей. Не считая музыкантов и тенора, Бенно Штапенбека, такие рубашки были только у старших должностных лиц лагеря, Глесса и Кубарта. Эти двое носили также недавно пошитые бриджи, чтобы подчеркнуть свое важное положение в лагере.

Время от времени оркестр давал музыкальные концерты, иногда даже для русских за пределами лагеря. К тому же он принимал участие в эстрадных представлениях, в которых выступали самодеятельные артисты. Одним их них был оказавшийся талантливым конферансье Готфрид Штадер. Программы таких выступлений были весьма разнообразными. Конечно, они тоже взывали к чувствам, как это бывало, когда наш тенор пел итальянскую песню, посвященную вину «Кьянти». В то время она была популярной, как и другие песни, которые 20 лет спустя назвали бы «затертыми».
belkafoto
Apr. 14th, 2019 01:36 pm (UTC)
Весной 1947 г. к нам часто попадали военнопленные, которые бежали из других лагерей. Они рассказывали, что во внутренних районах СССР их охраняли не так строго, как нас. Некоторым удавалось без помех добираться по железной дороге до польской границы, где их ловили и отправляли к нам в лагерь. Среди них был человек, который в конце войны вместе с тысячами других немецких солдат и офицеров бежал через Балтику в Швецию. Как известно, вопреки всем положениям международного права, Швеция уступила давлению России. Интернированные в этой стране немецкие военнослужащие были выданы Сталину.
belkafoto
Apr. 14th, 2019 01:37 pm (UTC)
В Кенигсберге была еще опасность умереть с голоду, но в Георгенбурге такого уже не было. В 1947 г. некоторым товарищам удавалось даже приносить в лагерь еду, которую они выменивали или которую им давали в тех местах, где они работали. Конечно, никто не знал, сколько еще времени мы будем там оставаться и когда вообще закончится наш плен.
belkafoto
Apr. 14th, 2019 01:40 pm (UTC)
обнаженной на берегу моря
Мои дни в библиотеке были сочтены. В конечном счете проведенный на этой работе год оказался хорошим. С помощью книг я смог поддерживать свои умственные способности в свежем и деятельном состоянии, а также приобрести знания, которых у меня не было прежде. Я прочитал «Фауста» Гёте в специальном издании, переплетенном в темно-красную кожу. Внутри книги, перед титульной страницей, прежний владелец приклеил фотографию. Это было изображение молодой женщины, очевидно, его жены или подруги. Женщина стояла обнаженной на берегу моря, позади нее перекатывались волны, и она была счастлива и готова любить. Наверное, у нее все было очень хорошо, как было все хорошо и у самого владельца книги. Когда у него не стало этой книги, содержание которой являлось духовной пищей для многих немцев, то, столкнувшись с этой двойной потерей, он должен был почувствовать себя подобно Фаусту «несчастным глупцом».
belkafoto
Apr. 14th, 2019 01:45 pm (UTC)
Борис провел нас дальше, к находившемуся недалеко от дома погребу. Мы спустились на несколько ступенек вниз в наполовину заглубленное хранилище для овощей и фруктов. Своды погреба были выложены кирпичом. Массивная деревянная дверь, выбитая наружу, лежала на земле перед входом. В середине двери имелась пробоина с рваными краями. С волнением мы вошли внутрь и стали вглядываться в темноту. Было видно, как тускло поблескивали стальные каски.

Стояла жаркая, удушливая погода. Надвигалась гроза, и по небу поползли мрачные тучи. Подул сильный ветер, и засверкала молния. Затем послышался сильнейший раскат грома, и с неба хлынули потоки дождя. Крупные капли дождя ударялись о землю и взрывались, как маленькие бомбочки. Мы бросились в подвал. Освоившись с темнотой, мы начали осматриваться по сторонам…

На полулежали солдаты, молчащие и неподвижные. Они были мертвы, но выглядели как живые. Их тела не разложились, но только высохли. По их полувоенной форме было видно, что они входили в состав фольксштурма. У некоторых были протезы конечностей. Это были инвалиды Первой мировой войны. Но они лежали там: два, четыре, шесть, десять, всего двадцать. Что же произошло?

Возможно, в погребе сначала размещался какой-то командный пункт. Наверное, зимой 1945 г. они стояли в мороз на посту и зашли в этот бункер, чтобы немного согреться. Дверь подвала выходила в сторону противника. Очевидно, это их не тревожило, или они не подозревали об опасности. Может быть, и подозревали, но им было уже все равно, и они хотели только погреться. Русский снаряд, возможно, что из танковой пушки, пробил дверь и взорвался внутри. Мощная взрывная волна внезапно и безболезненно убила их всех.

С того события прошло более двух лет.
belkafoto
Apr. 14th, 2019 02:00 pm (UTC)
и не разрешал нам задавать вопросов
Через 40 лет мое возвращение на родину было описано моей сестрой Лизль следующими словами:

«Мы постоянно тревожились о судьбе моего брата Арнима. Во-первых, потому, что на Восточном фронте было очень опасно, а во-вторых, он был там два раза тяжело ранен. Потом нам стало известно, что он остался жив и находился в плену у русских. Когда именно мы узнали об этом, я точно не помню, поскольку тогда мне было только 11 лет. Предполагаю, что об этом мне сказала мама. Радость, которую испытали мои родители и я вместе с ними, была огромной. Конечно, до возвращения Арнима домой осенью 1947 г. прошло немало времени. Вероятно, кто-то из нашего церковного прихода услышал по радио сообщение об освобожденных военнопленных и передал нам. Я не помню содержание этой информации, но помню чувство радости и восторга от того, что скоро вернется брат, которого я не видела с Рождества 1945 г..

Поезд с несколькими освобожденными прибыл на городской вокзал Браунау. Я не боялась даже воздушных налетов, и мне было интересно наблюдать за самолетами, но вид этих людей производил тягостное впечатление. Истощенные, с серыми, изможденными лицами, они не имели при себе ничего, кроме свертков с вещами, но зато у них сохранилось самое ценное — жизнь! Мне особенно запомнилось, что Армин как будто терял дар речи, когда его спрашивали о том, что он пережил на войне и в плену. Он не говорил ничего и не разрешал нам задавать вопросов».

Я вошел в дом. Этот дом был уже другим, и он сильно отличался от того дома, который я покинул в июле 1941 г. Но это было тем, к чему я стремился после шести лет, одного месяца и двадцати дней войны и плена.

Так закончилась моя военная молодость. Мне еще не было 24 лет.
( 28 comments — Leave a comment )

Latest Month

December 2023
S M T W T F S
     12
3456789
10111213141516
17181920212223
24252627282930
31      

Tags

Comments

  • belkafoto
    2 Dec 2023, 22:27
    Взрывно-осколочное поражение, думаю
  • belkafoto
    2 Dec 2023, 22:10
    8 мая 2023, 10:09

    Это мой текст 2014 года
    "Победа?
    По крайней мере стало совершенно ясно, что как советская общность, так и славянская, не более чем миф. И никакие прошлые общие победы не…
  • belkafoto
    2 Dec 2023, 22:09
    - Что-ж мы, одну водку будем пить?
    - Почему одну? У меня и вторая есть.
    http://aka-human.livejournal.com/579963.html
  • belkafoto
    2 Dec 2023, 22:08
    - Как, ну как можно было умножить периметр на площадь! У меня это просто в голове не укладывается! - сказала строгая на вид женщина в очках девочке лет четырнадцати в точно таких же очках, но…
  • belkafoto
    2 Dec 2023, 21:55
    А что если бы работа была отдельно, а деньги отдельно? Деньги (или скорее всячину вроде еды, жилья и барахла) тебе дает государство просто за то, что ты есть, а работу ты даешь государству (ну или…
Powered by LiveJournal.com
Designed by yoksel