Гиппокра́т (др.-греч. Ἱπποκράτης, лат. Hippocrates) (около 460 года до н. э., остров Кос — около 370 года до н. э., Ларисса) — знаменитый древнегреческий целитель, врач и философ.

Вопрос об оплате врачебного труда в современном обществе является довольно актуальным.

При этом имеются две кардинально противоположные точки зрения об отношении самого Гиппократа к данному вопросу. С одной стороны, многие уверены, что согласно клятве Гиппократа врач обязан предоставлять помощь бесплатно. Оппоненты, ссылаясь на того же Гиппократа, приводят легенду о лечении некоего Анахерсита, согласно которой Гиппократ, оказав больному первую помощь, поинтересовался у родственников, способны ли те заплатить за выздоровление больного. Услышав отрицательный ответ, он предложил «дать бедолаге яда, чтобы тот долго не мучался»[35].

Ни одно из двух устоявшихся мнений не основано на достоверной информации. В клятве Гиппократа ничего не сказано об оплате труда врача.

Мой шеф Бертон рассказывал, что как-то во время своей поездки в Пекин увидел в поезде ползущую на четвереньках по коридору свою пациентку. Он назвал мне ее имя. К сожалению, это была сестра моего соученика по школе, русская, замужем за англичанином. За четырнадцать лет я видел один случай белой горячки - у одного

своего пациента, тоже русского, в 1953 году. Находясь в сильном возбуждении, он говорил, что на Шанхай наступает французская армия и надо бежать. Я вполне допускаю, что такие случаи бывали в практике не только у меня, но алкоголиков отправляли в какой-нибудь частный госпиталь, и мои коллеги мне ничего о них не говорили из соображений национального престижа. Возможно. Однако во всех больницах работали русские медсестры, и, наверное, я бы все равно об этом знал. Так что фактов пьянства среди старшего поколения Шанхая у меня мало.

Среди молодого поколения, наоборот, случаи чрезмерных возлияний были часты. По вечерам, собираясь теплыми компаниями, молодые люди и девицы пили, плясали, играли в стрип-покер с раздеванием и пели непристойные песни, которых у англичан великое множество и которые ничуть не хуже творений Баркова. Старшее поколение смотрело на молодежь неодобрительно, но сделать ничего не могло. Летчики, которые во время войны перед полетом принимали таблетки фенамина (это не наркотик, но к нему привыкают, и его теперь условно считают наркотиком, он возбуждает нервную систему и не дает летчику заснуть), а после возвращения пили крепкие спиртные напитки, чтобы успокоиться, быстро привыкали к алкоголю. Их можно было понять: вылет для летчика - это возможная встреча со смертью. Со мной по соседству в Шанхае жил летчик Фил Гриффит, так вот из шестидесяти человек, учившихся вместе с ним в одном классе летной школы, он был единственным, кто остался в живых.

Один из моих пациентов Атма Синг - очень колоритный человек - в молодости служил в международной (то есть, попросту говоря, в английской) полиции Шанхая. У него образовалась паховая грыжа, и один из молодых английских хирургов решил ее ушить. Хирург был не только молодой, но и неопытный. Во время операции он перерезал Атма Синг бедренную артерию. Чтобы допустить подобную ошибку во время такой операции, нужно было обладать неопытностью самой высокой степени. Тогда, а это случилось, наверное, в начале двадцатых годов, никакой пластики сосудов не было, и Атма Сингу просто ампутировали ногу. Когда он проснулся от наркоза, ему объяснили, что у него нашли очень опасную болезнь, и если бы не отрезали ногу, то он непременно бы умер. Атма Синг страшно обрадовался и был очень благодарен молодому хирургу за то, что тот спас ему жизнь. Он так и остался нашим благодарным пациентом на всю жизнь, рассказывал всем, какой хороший у него был хирург, и благодарил бога, что попал именно к нему.

Индийская кровать заслуживает отдельного описания. Это большая квадратная деревянная рама. По всем четырем сторонам этой рамы просверлено множество отверстий, через которые протянуты веревки. Веревки переплетены между собой в виде хитрого восточного рисунка с большими просветами для прохлады. Вообще, для климата Индии ничего лучшего не придумаешь. Но веревки грубые, простыни нет, и я подумал, что спать на такой кровати, наверное, не совсем уютно, а для супружеской жизни она показалась мне даже слишком шероховатой. Но если вспомнить, что индийские факиры и вовсе спят на гвоздях, то простому индусу эти веревки должны казаться, наверное, мягким пухом.

Меня попросили сесть за стол. Хозяева и Атма Синг стояли. Меня это несколько смутило (самую малость), но было лестно. Хозяйка встала справа, скрестила руки на животе и опустила глаза. Надо сказать, что она все время молчала. Слева встали Атма Синг и Притам Синг. Притам Синг, склонив голову и не глядя на меня, что-то говорил. Атма Синг начал переводить: «Доктор саиб! Притам Синг говорит, что вы нам, как отец. Он очень благодарен вам за помощь его жене. Если бы ваше лечение завершилось ее беременностью, то он сделал бы вам ценный подарок. А пока он хочет угостить вас курицей с карри, хотя эта курица вас, конечно, недостойна».

Однажды Клементс вызвал меня к себе. У него была температура. Он не почувствовал облегчения от очередной порции джина, и это его обеспокоило. Кроме всего прочего, он страдал запором. Мы с ним долго беседовали на эту тему, и я сказал, что запор - следствие нашей европейской цивилизации. Раньше люди садились в поле на корточки, «орлами», из-за сильного изгиба колен напрягался мышечный пресс живота, и опорожнение было легким.

«Что же, док, - спросил мрачно Клементс, - вы хотите, чтобы я ходил, как кот, на крышу и садился под олеандрами?» - «Нет, зачем, -ответили, - закажите себе скамеечку высотой в один фут. Садясь в туалете, ставьте ноги на скамеечку, и у вас будет естественный изгиб колен и напряжение мышечного пресса».

Через неделю Клементс пришел ко мне на прием. От него приятно пахло джином: успел зарядиться с утра. В руке он держал маленькую скамеечку. «Док, - сказал Клементс, - я велел изготовить две скамеечки. Вот эта - вам на память. Подарок. Чтобы и у вас не было запора».

Книга: Ю. Слезкин. 2019. Дом правительства.
Это произведение по истории, может быть - исторический роман. Во введении автор говорит, что персонажи тут - лишь фон и второстепенные детали, а истинные герои книги - дом на набережной и правительство. Быстро выясняется, что это не так. Книга очень большого объема, и автор коротко успевает рассказать об истории христианства и всех милленаристских учений, о восстании тайпинов, о мормонах, об исламе и многом другом, как-либо с этим связанным. Потом идут рассказы о предреволюционной России, о революции, о революционерах, их быте, отношениях, а также прочем, что с этим могло бы быть связано.

Поскольку это все же не научное сочинение, а роман, можно упомянуть впечатление - личное впечатление читателя. Мне было тоскливо и паскудно. Эти чувства так уверенно поднимались от страниц, что я попытался понять - какими средствами автор достигает этого замечательного эффекта.

"Крестьянин" в том понимании - не обязательно человек, занимающийся именно с\х трудом и живущий с деревне, а вообще человек, которому доступна лишь крайне малая часть фактических знаний, но знакомый с несколькими распространенными суждениями. В наше время крестьянин, получивший даже в\о в большинстве случаев остается крестьянином. Знаний у него количественно больше, но доля их от всей массы научной информации - столько же, если не меньше, а вот доступных "мнений" непропорционально больше, чем знаний.

Ответить
Развернуть

ivanov_petrov

15 мая 2019, 07:41:11

Да, понятно. Более всего меня поражает, что в отличие от обычных в этом журнале ситуаций почти все комментирующие согласны друг с другом. Но я удивляюсь - вот были две фигуры, неграмотный-суеверный-недоверчивый и образованный-понимающий. Про первую фигуру все согласны - это они мы и есть. А вторая фигура куда делась? Век назад они были, а сейчас где те три процента образованных людей, относительно которых и имело смысл говорить о неграмотных крестьянах?