Мы, со своей стороны, ясно понимали, что с любой точки зрения война нами проиграна, что невозможно выигрывать войны при помощи недоделанного секретного оружия, что не важно, продолжаются ли бои на том или ином участке фронта, вопрос теперь только в том, как закончить это противостояние и избавиться от существующего режима.
Правда, в то время мы расходились во взглядах по поводу того, как этого добиться, однако в наших спорах мы не распалялись. Мои молодые друзья были более уверены в результатах, чем я, сомневавшийся в возможности насильственного свержения Гитлера и окончания войны. Слишком слабым было сопротивление господствующим институтам государственной власти, и слишком мало было возможностей для координации действий различных оппозиционных течений. Нельзя детально подготовить переворот, если о нем знают лишь немногие, а если расширить число участников, то трудно будет сохранить заговор в тайне.
Кроме того, приходилось признавать, что масса людей, даже генералы, владельцы собственности, промышленники и университетские круги, были за Гитлера. Мои молодые друзья не могли понять кое-чего, в чем лично я был убежден, а именно что русские, которые на этом этапе войны вносили неизмеримо больший вклад в разгром Гитлера, потребуют теперь львиной доли добычи, оккупировав нашу страну и установив сферы влияния.