"Есть на «Мосфильме» такой режиссер-продюсер – Иван Соловов. Прославился тем, что ни разу никому не заплатил обещанную зарплату. Да и вообще редко снимал что-то. Вернее снимал часто, но в свет это никогда не выходило – один-два съемочных дня и «деньги кончились». Хотя поначалу даже громкие премьеры в Кремле устраивал. А потом вообще всё стало проще – взял несколько миллионов от государства на кино/сериал и благополучно забыл об этом. Один мой знакомый режиссер всё удивлялся – «как это ему еще деньги дают?» (заметьте – не «как этого его еще не посадили?» – такие вопросы перестали задавать уже лет 10 назад). Так вот на прошлой неделе его посадили. Взяли под стражу прямо в зале суда. Вопрос – скоро ли отпустят (предыдущий срок – 5 лет - за аналогичное преступление ему дали условно).
.............................
"Несмотря на мягкий приговор, комфортные условия отбывания срока наказания (поселение в Кинешме, работа в местном драматическом театре[12], лечение в городской больнице) и новые уголовные дела, Соловов рассчитывает на УДО [13]. В 2014 году суд отклонил прошение режиссёра об УДО, поскольку не были выполнены необходимые для этого условия: деятельное раскаяние и возмещение ущерба потерпевшим. Так, в пользу истца на 27.10.2015 принудительно переведено всего 0,17% от суммы ущерба (около 150 тыс. из почти 86 млн руб.) Второе прошение было подано в 2015 году, но после первого заседания режиссёр перестал являться в суд, ссылаясь на приступ остеохондроза, а впоследствии и вовсе забрал заявление на УДО. В октябре 2015 года Соловов был этапирован из колонии в Кинешме в Москву в Бутырский следственный изолятор для дачи показаний по новому соединённому уголовному делу.
Новое уголовное дело было возбуждено в 2015 году главным следственным управлением Москвы и рассмотрено Басманным районным судом по заявлениям ПАО МДМ банк и Транскапиталбанк[14]. В ПАО «ТрансКапиталБанка» был получен кредит на сумму 25 000 000 руб. под залог кинооборудования и земельного участка в Пушкинском районе Московской области[15]. Впоследствии выяснилось, что кинооборудование неликвидно, а на земельный участок отсутствует покупатель. В свою очередь, был взят у МДМ-банка кредит на покупку моторной яхты, которая потом бесследно исчезла с итальянской верфи и в порту приписки не регистрировалась[15]. При попытке взыскать долги с поручителей выяснилось, что ООО "Кинокомпания Ментор-Синема" находится в предбанкротном состоянии и часть долга была выплачена "Юнигруп Энтерпрайз ЛТД", которая по договорённости с банком за эти деньги принимала часть долга Ивана Соловова.
12 июля 2016 года Басманный районный суд Москвы вынес приговор Ивану Ивановичу Соловову, по которому он был осуждён за мошенничество в сфере кредитования в особо крупном размере на 6 лет лишения свободы в колонии общего режима[16]. В октябре 2016 года Соловов предпринял попытку обжалования приговора в Московском городском суде, но приговор был признан справедливым, а жалобы оставлены без удовлетворения [17]. Повторное обжалование в кассационной инстанции Мосгорсуда в феврале 2017 года также подтвердило законность принятых постановлений и справедливость наказания[18]. Таким образом, в настоящий момент в отношении Ивана Соловова имеется 18 исполнительных производств о взыскании задолженности в пользу физических лиц, юридических лиц и государства[19].
С сентября 2018 года — на свободе.
...................
Ива́н Ива́нович Солово́в (29 октября 1952, Энгельс) — советский и российский кинорежиссёр, продюсер, сценарист, основатель кинокомпании «Ментор-Синема». Автор и режиссёр более сорока документальных и художественных фильмов. Член Европейской Киноакадемии (EFA). Заслуженный деятель искусств Российской Федерации (2006)[2].
Comments
"Иван Соловов снимает преимущественно военно-патриотическое кино."
В конце войны запас кинопленки был так же истощен, как и запас братской любви, и, хотя им периодически удавалось «позаимствовать» пленку у американских военных кинодокументалистов, чаще всего Роберто Росселлини вынужден был покупать рулоны тридцатипяти-миллиметровой пленки у римских уличных фотографов. Это предполагало, конечно, что работать придется с пленкой плохого качества. Именно поэтому некоторые кадры получились мутными. Часто у них не было достаточного освещения, и некоторые сцены смотрелись так, будто съемка велась в пасмурный день. Из-за неисправного записывающего устройства часто пропадал звук, но в те времена Росселлини еще не был твердо убежден в силе разговорного диалога, в том, что он повышает ценность фильма. Он полагал, что публика запоминает то, что видит, а то, что слышит, забывает. Его фильм черпал силы в несокрушимой способности итальянцев к возрождению. И проявлялась она в городе, лихорадочно ожидавшем откровения, которое объяснит и его отчаяние, и его надежду на новый подъем. В фильме, сделанном задолго до того, как Роберто встретил Ингрид Бергман, присутствовало одно странное обстоятельство. Первым, на что она обратила внимание, когда смотрела «Открытый город», было упоминание ее имени и фамилии: Ингрид звали лютую немку, а Бергманом оказался капитан СС. e-reading.club
Двое мужчин, которых Роберто пригласил сниматься еще в Салерно, вместе с остальными «любителями» таскали тяжести. Они понятия не имели, что одного из них Роберто собирался использовать в качестве моего партнера. Роберто сказал мне: «Теперь видишь, почему я беру любителей. Пригласи я актеров, стали бы они таскать такую поклажу?» Оба молодых парня были рыбаками. Они думали, что и в фильме станут изображать рыбаков. Роберто давал им самую разную работу, а сам внимательно наблюдал за ними. Сначала он думал, что для главной роли подойдет тот, что повыше и посимпатичнее. Но в конце концов сказал мне: «Пожалуй, твоим партнером будет тот, что пониже. Он поумнее». e-reading.club
В конце концов мы обосновались в громадных апартаментах из десяти комнат на Виале Бруно Буоци, где жили зимой, а летом уезжали в «Санта Маринеллу». Мне не приходилось особо много заниматься домашними делами: в доме было полно слуг. Я не должна была заботиться ни о покупке еды, ни о ее приготовлении. Мне не надо было мыть полы, убирать постель. Единственное, что оставалось на мою долю, — ходить по дому и подчищать ту пыль и грязь, которую прислуга не видела, но зато замечала я своими шведскими глазами. Роберто, как всегда, продолжал жить как миллионер. Он продавал права то на один фильм, то на другой, добывал в одном месте кучу денег, чтобы потратить их в другом. e-reading.club
Роберто был со всеми великодушен и щедр. Каждый понедельник по утрам я приходила к нему за деньгами на домашнее хозяйство. «Кстати, — говорила я, — мне нужна новая пара туфель». На это он обычно отвечал: «Прекрасно. Только не покупай одну пару, купи сразу пар шесть, чтобы понапрасну не тратить времени». Он был необычайно великодушен, когда у него были деньги, но, и не будь у него их, великодушия он бы не потерял. Он готов был снять с себя последнюю рубашку. Беда была только в том, что он мог снять ее и с кого-то другого. В Роберто уживались странные противоречия. Он очень любил рабочих людей. Большинство своих фильмов он сделал о простом народе, но, когда приходило время платить по мелким счетам и делать для маленьких людей то, что им действительно было необходимо, он не торопился. Время шло и шло, но они, что меня поражало, все это воспринимали как должное. — Почему вы не посылаете ему счет? — спрашивала я некоторых наших мелких кредиторов. — Почему вы не подадите на него в суд? Если бы я была на вашем месте, я бы подала на него в суд за неуплату долга. e-reading.club
Через пару минут он вошел к нам, стал позади меня и произнес: — Я хочу взять Пиа. Мы сейчас уезжаем. Я так решил. Попрощайся с нею. — Но мне обещали, что я пробуду с ней неделю. Одна неделя после двух лет — это не так уж много. — Я передумал. — Но ты не можешь так поступить. Давай выйдем в коридор и поговорим, чтобы не слышала Пиа. Правда, она так увлеклась передачей, что, думаю, не расслышала, как мы вышли в коридор. Помню, как я говорила: — Я всего два дня была с ней в городе, лишь один день здесь, а ты ее забираешь. Прошу тебя, не делай этого. — Я уже сказал, что передумал. Я хочу поехать в Швецию, я тебе с самого начала предлагал приехать в Швецию. — Но как я могу туда поехать? Как встречусь с твоим отцом? Это же трагедия для него. Я не вынесу этого. Я заплакала, хотя никак не хотела этого делать, чтобы не расстраивать Пиа. Затем Петер снова стал говорить, что я разрушила его жизнь, что ему предлагали место профессора, но ничего не вышло из-за нашего скандала, что он так много сделал для меня и вот чем я ему отплатила. А я только повторяла каждую минуту: — Пожалуйста, перестань. Пожалуйста, давай не будем огорчать Пиа. Итак, мы вернулись в Лондон, Пиа и Петер остановились в отеле в Мейфере, а я — на Хаф-Мун-стрит, расположенной неподалеку. Петер не помнит так, как я, каждую деталь моих визитов. Все было нельзя. Помню, как я в последний раз виделась с Пиа. Она пыталась быть веселой, жизнерадостной, как будто ничего не случилось, пыталась скрыть свои истинные чувства. А я старалась, как могла, не показать свои. Я поцеловала ее и сказала: — Скоро мы опять увидимся. Я была уверена, что так оно и будет. Но прошло шесть долгих лет, пока мы встретились. Во всем этом не было никакой необходимости. До сих пор я говорю всем, кто собирается разводиться: «Ради бога, оставайтесь друзьями. Вы можете расстаться, но не заставляйте страдать детей из-за ваших разногласий». e-reading.club