1995 г. Е. А. ОСОКИНА ЗА ЗЕРКАЛЬНОЙ ДВЕРЬЮ ТОРГСИНА

Сотни штук ситцу богатейших расцветок виднелись в полочных клетках. За ними громоздились миткали и шифоны, и сукна фрачные. В перспективу уходили штабеля коробок с обувью... Где-то в глубине за углом пели и играли патефоны.

М. Булгаков. "Мастер и Маргарита?

Мусор и грязь. Без отвращения нельзя войти, хотя здание большое и прекрасное.

Из описания Торгсина в Батуми

Темная лавочка, которую не посещает не только иностранец, но и местный житель, рискующий при сырой погоде разбиться, спускаясь с крутой горы в ту яму, в которой сидит Торгсин.

Из описания Торгсина во Владивостоке

Магазины с загадочным названием Торгсин. Оазисы сытости среди голода и скудных пайков. Они просуществовали немногим более пяти лет. Маня. Разочаровывая. В чем загадка их появления, бурного расцвета и скорого исчезновения?

Магазины, как правило, не обслуживали иностранцев, проживавших в Советском Союзе: сотрудников миссий, рабочих и специалистов, концессионеров. Основными покупателями были иностранцы "краткого пребывания в СССР", имевшие карточку "Интуриста", транзитную визу и пр. Роль платежного средства выполняли вначале квитанции, получаемые при обмене валюты, а затем валютные чеки Госбанка. Они продавались иностранцам за наличную валюту и имели хождение наравне с ней 3. Вход советским гражданам в эти магазины был закрыт. Более того, островки изобилия засекречивались - не рекомендовалось прибегать к широкой рекламе и выставлять в витринах ширпотреб. В то время уже звучало слово "торгсин", но означало оно только торговлю для иностранных туристов.

В 1931 г. картина начала быстро меняться. В январе контора была преобразована во Всесоюзное объединение по торговле с иностранцами. Был создан центральный аппарат Торгсина в Москве, краевые и областные конторы на местах. Сохраняя прежнюю функцию (продажа товаров иностранным туристам), Всесоюзное объединение "Торгсин" получило ряд новых. Ими были шипчандлерство

Осень 1931 г. стала поворотным моментом в истории Торгсина: он открыл двери для советских граждан . Основным покупателем в его магазинах отныне стал советский человек. Произошло рождение подлинного Торгсина, оставшегося в памяти поколения 30-х гг. С осени 1931 г. само название - "Торговля с иностранцами" - перестало отражать характер основной деятельности Торгсина.

Советские люди могли покупать товары в Торгсине при условии сдачи золота (ювелирные изделия, утварь, монеты старого чекана). Возможность пользоваться Торгсином давали и валютные переводы из-за границы. В обмен на золото и иностранную валюту советские "сдатчики ценностей" для платежей в Торгсине получали товарные ордера (боны) . Позже (начало 1933 г.) товарные ордера были заменены именными "заборными книжками" и разовыми квитанциями на случай небольших сдач ценностей .

Начав свою деятельность с десятка магазинов, Торгсин в период своего расцвета насчитывал полторы тысячи магазинов внутри страны и имел широкое представительство за рубежом. Он обладал большими правами и возможностями: заключение договоров с промышленностью, торгпредствами, иностранными банками и фирмами, ведение золотоскупочных, переводо-посылочных операций, изъятие художественных ценностей и даже право самостоятельно изменять цены . Торгсин был не просто торговым объединением. По масштабам и значимости своей деятельности Торгсин был политикой. Чтобы понять цели этой политики, нужно ответить на вопрос: чем объясняется бурный расцвет Торгсина и его переориентация на советского покупателя? Ответ, который "лежит на поверхности", - поиск валюты для индустриализации.

Неудачи советского внешнеторгового курса. В первую пятилетку (1928/29" 1931/32) соотношение экспортного плана и реального экспорта по формальным характеристикам было неплохим: план "срывался" по одним статьям, но перевыполнялся по другим. Это благополучие, однако, было кажущимся.

Основными статьями советского экспорта в первую пятилетку были лес, продукты горной промышленности, нефтепереработки и земледелия. Другими словами - сырье и продовольствие. В годы мирового экономического кризиса и депрессии конъюнктура рынка была наименее благоприятной для экспорта именно этих товаров. В результате падения спроса на мировом рынке пятилетний план по экспорту лесоматериалов и продуктов горной промышленности был сорван. Не был выполнен план и по экспорту продуктов животноводства: сказались последствия коллективизации и массового истребления скота.

Однако в условиях резкого падения мировых цен на продукты земледелия, стоимостные показатели плана не выполнялись и доходы от экспорта, несмотря на рост объемов вывоза, падали. Это хорошо видно на примере экспорта зерна, который наращивался в первую очередь. При плановом экспорте зерна в размере 5945,1 тыс. т его фактический экспорт в первую пятилетку составил 9363 тыс. т (158% выполнения плана). Рыночная же конъюнктура для вывоза зерна была крайне неблагоприятной: в начале 1930-х гг. мировые цены на зерно упали почти в 3 раза (табл. 1). Из-за низких цен, несмотря на возрастание объемов, экспорт зерна не дал желаемых доходов. По фактической стоимости он составил всего 9,7% в доходах от экспорта. В то же самое время продукты животноводства, лес, нефтепродукты, по которым план экспорта не был выполнен, составили в доходах от экспорта больше (соответственно 10,4, 15,3, 15,7%)13.

Стимулируя развитие торговли для интуристов, власти в мае 1931 г. разрешили продавать товары без проверки документов о происхождении валюты . Ассортимент валютных магазинов стал расширяться за счет антиквариата "экспортного" и даже музейного значения. В процессе своей деятельности Торгсин добивался, чтобы иностранцам был разрешен беспрепятственный вывоз товаров, купленных в его магазинах. Единственным условием вывоза ценностей было наличие документов на провоз валюты . Но, даже если таких документов не было, ценности можно было вывезти все равно - по особому разрешению Наркомфина.

Иностранный туризм в СССР, однако, был развит слабо, доходы от него скудны. В деятельности Торгсина активизировались другие функции: шипчандлерство и экспорт антиквариата.

Может быть, валюта и для пятилетки, но..." Шипчандлерство, или снабжение иностранных судов в советских портах, было организовано так, чтобы валюта "не утекала" на "черный рынок", а поступала в портовые торгсины. По прибытии судна в советский порт на его борту появлялся представитель Торгсина - шипчандлер. Он рекламировал возможности Торгсина и договаривался с капитаном о "прикреплении" команды к определенному торгсиновскому магазину, ресторану или бару. Членам команды в обмен на валюту выдавались боны Торгсина. Оставшаяся валюта и совзнаки по требованию контрольного пункта ОГПУ/НКВД сдавались и хранились на судах под пломбой. Капитану иностранного судна Торгсин выплачивал премию в зависимости от общей суммы валюты, потраченной его командой в портовых магазинах.

Таким образом, моряки не имели наличных денег и могли покупать товары только в портовых торгсинах. Ассортимент же портовых торгсинов включал дорогостоящие товары: меха, ткани, ковры. Обилие спиртных напитков (даже в интерклубах, вроде бы предназначенных для политагитации среди иностранцев) вело к спаиванию моряков. Простых же, жизненно необходимых продуктов и товаров в ассортименте портовых торгсинов зачастую не было . Морякам оставалось одно - покупать дефицитные товары в Торгсине, а затем перепродавать или обменивать их на "черном рынке". Между тем желанная цель достигалась - валюта шла в Торгсин.

Идея добывать валюту любыми средствами была доведена до своего логического конца в деятельности некоторых портовых торгсинов. Ретивыми директорами они были превращены в публичные дома: какая разница для индустриализации откуда идет валюта - от продажи картин Рокотова, зерна или женского тела? Главное, чтобы спрос был. Вот, например, выдержка из письма иностранного матроса, видимо, коммуниста, по поводу Торгсина в Одессе: "Я знаю, что главной функцией Торгсина является сбор валюты для выполнения пятилетнего плана. Вольность операций Торгсина дает, однако, впечатление первоклассного публичного дома в капиталистических странах. Когда шипчандлер первый раз пришел на наш пароход, он сказал морякам, что девочки в кафе ожидают их. Товарищи, я считаю, что это возмутительно. Может быть, валюта и для пятилетки, но это действует на рабочих города Одессы". Автора письма особенно возмутило то обстоятельство, что моряк может пробыть в Торгсине от прихода парохода и до его ухода (отдавая валюту для пятилетки) и не узнать при этом о существовании пятилетнего плана, о социалистическом строительстве, о положении советских моряков, рабочих и т. д. "В Торгсине нет в продаже ни одной открытки, ни одной карточки с изображением социалистического строительства, - возмущенно писал моряк, - хотя есть возможность популяризировать советскую индустриализацию и развитие рабочего государства" . В том же духе написано и письмо греческих моряков по поводу Торгсина в Херсоне 21.

тношение чиновников Торгсина к произведениям искусства было торгашеским. Показательно следующее письмо. Оно написано не просто неграмотным приемщиком Торгсина, а торговым представителем СССР в Великобритании А. Озерским. Вот оно:

В августе - сентябре этого года (1932 г." Е. О.) Советский Союз посетил сэр Артур Стилмэйтленд, а с ним вместе был председатель Правления Банка Юнайтед Доминион Трест Гибсон Джарвей. Их потом принимал Розенгольц.

Считаю обе эти фигуры в достаточной степени влиятельными в деловых кругах, особенно интересным представляется последний, это Гибсон Джарвей. Хотя он формально - председатель вышеуказанного банка, но по существу он тесно связан с "Биг Файв" и Бэнк оф Ингланд и, кроме того, является своим человеком в финансовом сити, также как и Стилмэйтленд. Он несколько раз публично выступал на тему о Советском Союзе, призывая финансовые круги переменить свою точку зрения и пойти на развертывание более тесных финансовых взаимоотношений с Советским Союзом.

Я с ним встречался дважды и в последнюю свою встречу он, вспоминая о Советском Союзе, между прочим заметил, что единственным разочарованием, которое он вынес из Москвы, это свою неудачу у Торгсина. Он торговал какую-то золотую лампочку, не то лампаду, подаренную Николаем II, когда он был еще наследником, какому-то московскому монастырю. За эту лампочку или лампаду Торгсин просил у него 120 фунтов, а он больше 100 дать не соглашался.

Я считал бы полезным уступить эти 20 фунтов и дать возможность Гибсону купить эту лампочку, если она не продана. Отсюда у меня к тебе просьба - выясни, пожалуйста, в Торгсине, имеется ли эта лампочка еще в наличии, и если да, договорись с кем следует о том, чтобы она была продана Джарвею за 100 фунтов. Если можно, телеграфно сообщи мне об этом. Хотя это пустяк (!" Е. О.) но я придаю ему некоторое значение в деле укрепления большей связи с этим полезным для нас человеком. С товарищеским приветом А. Озерский" .

Перед реальной угрозой голода и вымирания населения правительство вынуждено было сохранять оазисы открытой торговли в океане закрытых пайковых распределителей. Одним из таких оазисов были государственные коммерческие магазины. Продажа в них велась на рубли, но по ценам, порой в десятки раз превышавшим цены карточного снабжения. Коммерческая торговля, которая, по сути, была государственной спекуляцией, выполняла важные функции. Она позволяла аккумулировать дополнительные денежные средства в руках государства, гасила избыточный покупательский спрос в городе, сбивала цены колхозного рынка.

Другим оазисом открытой торговли был колхозный рынок. Стимулировать его развитие правительство начало именно в период массового голода 1932"1933 гг. Рынок был основным источником самообеспечения крестьянства и дополнительным источником снабжения городского населения. Кроме того, высокие цены рынка были своего рода компенсацией крестьянству за убыточные закупочные и завышенные цены на промышленные товары. Цены рынка должны были стимулировать расширение сельскохозяйственного производства, которое велось на внерыночной основе (практически государство изымало товарную сельскохозяйственную продукцию). Рынок, как и коммерческая торговля, поглощал избыточный платежеспособный покупательский спрос городского населения (следствие быстро растущей зарплаты и товарного дефицита в годы первых пятилеток).

http://www.fedy-diary.ru/library-pages/auditorium-n-f-bugaj-20-50-e-gody-pereseleniya-i-deportacii-evrejskogo-naseleniya-v-sssr/e-a-osokina-za-zerkalnoj-dveryu-torgsina/

С осени 1931 г. основным покупателем в Торгсине стал свой, "внутренний потребитель". Крестьяне сдавали в основном золотую монету старого чекана, мелкий золотой лом, редко целые золотые вещи. Приносили и доллары. Предварительно справившись в кассе, принимают ли, обязательно начинали объяснять, откуда у них эти доллары. Одни якобы заработали их, живя в Америке, другие - выменяли в период "военного коммунизма" за продукты.

В период голода резко возросла сдача серебра.

Случай с серебром интересен, так как в определенной мере показывает стратегию выживания в этот тяжелый период. После того, как в октябре 1932 г. Торгсин стал принимать не только золото, но и серебро, предприимчивые люди начали скупать серебряные монеты советской чеканки и, расплавив их, сдавать слитки в Торгсин. Вначале слитки имели явные признаки своего происхождения: изображение серпа и молота, надпись "Пролетарии всех стран..." Но затем, как свидетельствует одно из донесений, "деклассированный и преступный элемент умудрился технически улучшить свою работу": следы криминальной деятельности стали не столь заметными41.

ЗАКАТ

В 1934 г. основным покупателем в Торгсине оставался внутренний потребитель. Прежними были, и главные средства платежа: ювелирные изделия, серебро, золото старой чеканки. Доля инвалютных поступлений (переводы, наличная валюта) сохранилась на уровне 1933 г.43 Казалось бы, общая картина не изменилась. Однако это было не совсем так: улучшение продовольственной ситуации в стране породило новые тенденции в жизни Торгсина.

Начала меняться структура покупок. Хотя в 1934 г. продукты оставались основным товаром, покупаемым в Торгсине (70-80% в общей реализации), доля хлеба в покупках снизилась. Продажа промтоваров при этом существенно возросла44:

голод отступил и люди вспомнили, что на свете помимо хлеба существует еще много приятных и полезных вещей.

Другим следствием нормализации положения в стране было то, что, несмотря на рост торговой сети, товарооборот Торгсина начал снижаться: заинтересованность советского покупателя в Торгсине стала падать. В результате началось затоваривание. В 1934 г. запасы товаров в Торгсине более чем на 20 млн. руб. превышали нормальные запасы, необходимые для бесперебойной торговли. Существование Торгсина становилось убыточным.

Вследствие снижения покупательского спроса цены на продукты в Торгсине в начале 1934 г. упали почти в 2 раза. Представление об этом дают следующие данные (цены за 1 кг): мука"20 коп. (1933 г.) и 10 коп. (1934 г.), сахар - соответственно 46 и 26 коп. мясо "60 и 30 коп. икра кетовая "1 руб. и 70 коп. картофель "7 и 2 коп. красная рыба "1 руб. и 40 коп. Банка мясных консервов стоила 40 коп. в 1933 г. и 15 коп. в 1934 г. бутылка водки - соответственно 60 и 24 коп. пива - 15 и 7, виноградного вина 60 и 30 коп. Как отражение улучшившейся продовольственной ситуации повысились цены на промышленные товары.

Edited at 2021-05-10 09:27 am (UTC)

Водка за 24!!!

Падение доходов Торгсина заставляло искать новые источники валютных поступлений. В 1934 г. было разрешено продавать за валюту через Торгсин квартиры и дачи советским гражданам и сдавать их в аренду иностранцам . За валюту через Торгсин начали продавать курортные путевки, железнодорожные и театральные билеты .

Однако падение значения Торгсина и рост его нерентабельности не были остановлены. Они и не могли быть остановлены, так как успех Торгсина был результатом кризисной обстановки в стране. Между тем к концу 1934 г. острый продовольственный кризис был преодолен. С 1 января 1935 г. были отменены карточки на хлеб, а с октября 1935 г. - карточки на мясо, сахар, жиры, картофель. Вместо закрытых распределителей с принудительным и скудным ассортиментом появились магазины "свободного доступа". Хотя цены в них были высоки по сравнению с отмененными пайковыми, но все же это были цены не в золотых рублях, как в Торгсине. Чтобы купить продукты в этих магазинах, не нужно было расставаться с бабушкиными бриллиантами или дорогим сердцу обручальным кольцом. Улучшился ассортимент и упали цены на колхозном рынке. Все большую конкуренцию Торгсину стали составлять также коммерческие магазины. Торгсин уже не мог конкурировать с открытой торговлей: цены в нем были в золотых рублях, а ассортимент товаров уже мало чем отличался от ассортимента других видов торговли. Кроме того, в то время как в открытой торговле ограничения снимались, в Торгсине было введено прикрепление покупателей-сдатчиков ценностей к определенным магазинам. Закату Торгсина способствовало и то, что значительная часть ценностей советских граждан в голодные 1932"1933 годы уже перекочевала в его заведения.

Закат Торгсина ускорило и изменение внешнеторгового курса СССР в 1934" 1935 гг. Острейший внутренний кризис заставил правительство снизить объемы экспорта, в первую очередь экспорт хлебов. В 1934 г. экспорт зерна составил 45% от уровня 1933 г. Вывоз продукции животноводства и рыбной промышленности также снизился. Одновременно в структуре импорта уменьшились закупки машин и оборудования, возрос ввоз сырья, особенно для легкой промышленности . В результате этих изменений товарный дефицит внутри страны был несколько ослаблен.

Осенью 1934 г. был проведен обмен товарных книжек Торгсина. В ходе обмена покупатели были разделены на две группы. Сдатчики золота и серебра получали либо квитанции (при сдаче ценностей на сумму до 50 коп.), либо единые книжки. Они могли покупать товары только в тех магазинах, к которым были прикреплены. (Позже, с ликвидацией Торгсина, для этой группы покупателей валютные магазины стали недоступны.) Те, кто получал валютные переводы из-за границы, а также владельцы наличной валюты в ходе обмена получили особые книжки и были свободны в выборе магазина . Владельцы "эффективной" валюты выделялись, таким образом, в привилегированную группу: шла переориентация валютной торговли с внутренних на внешние источники поступления валюты. С ликвидацией Торгсина валютная торговля сохранилась только для владельцев наличной валюты.

Еще в мае 1934 г. СНК СССР постановил прекратить с 1 января 1936 г. все операции в магазинах Торгсина. Это было подтверждено затем постановлением от 14 октября 1935 г. С конца 1935 г. был остановлен прием золота, серебра, драгоценных металлов, чеканной монеты. Всесоюзное объединение "Торгсин" официально прекратило свое существование 1 февраля 1936 г. хотя оставшиеся на руках населения книжки подлежали отовариванию до 1 июля 1936 г. Сохранились только валютная портовая торговля, а также торговля в счет валютных переводов из-за границы и за наличную иностранную валюту . Торгсин исчез. Валютная торговля вернулась к своим истокам - торговле с иностранцами. Валютные магазины вновь стали недоступны большинству советских граждан.

"... жирная плачущая розовая лососина", бочки с "сельдью керченской отборной", пирамиды из мандаринов, хитрые сооружения из шоколадных плиток в золотых обертках и другие кондитерские соблазны - таким увидели Торгсин булгаковские герои. Целые предприятия и специальные цеха работали на Торгсин. Магазины Торгсина продавали таможенные конфискаты, дворцовую мебель, ковры, посуду и пр. Товары для Торгсина шли из-за границы: сливки из Финляндии, кожа из Польши, лимоны из Италии, мука из Голландии, какао из Англии, часы из Швейцарии, маслины из Греции, шерсть из Южной Америки... За зеркальной дверью Торгсина голодным людям открывался мир изобилия и забытая возможность самому решить, что купить, самому выбрать... "Америкой в миниатюре" был назван Торгсин в одном из писем 30-х гг. Но так ли это?

Увы, среди множества магазинов Торгсина, подобных тому на Смоленском рынке, который описал Михаил Булгаков, было немного. Проверки контор Торгсина показывали, что большинство из них были плотью от плоти советской

торговли: мелкие грязные лавочки, огромные очереди, ежедневные драки, грубость. Показательно описание Торгсина в Киеве (май 1932 г): "Отсутствие нужного количества магазинов и нужного руководства в организации торговли привело к созданию огромных очередей, в которых простаивают днями и ночами в продолжение недель, запруживают улицы и стимулируют развитие сыпного тифа и одновременно дают работать "черной бирже" и помогают распространению всевозможных контрреволюционных слухов. Ежедневные драки в самом помещении Торгсина и на улице? .

Изобилие было относительным: товаров не хватало, многое было низкого качества. Обычными явлениями были перебои в снабжении, бездумная засылка товаров, несообразная с заявками и сезоном: зонты и галоши попадали в Северный край, а валенки - в Закавказье. Обладание книжкой Торгсина еще не означало получения желаемых продуктов. Мука, крупа, сахар, спрос на которые был особенно велик в условиях голода, были в дефиците. Люди стояли днями и ночами, чтобы купить их. Срок же торгсиновской книжки был ограничен, значит, надо было брать что-то другое. Процветала практика "нагрузок": чтобы получить муку и крупу, надо было взять дополнительно мыло, галоши, селедку - все тот же принудительный ассортимент. Как писалось в одном письме: "Круп мне не дали, сахару - тоже. Зато пришлось взять материи на рубаху, но шить ее нечем, так как ниток в продаже нет. Хорошо, что хоть муки дали пять кило? 57.

Черная биржа" и устоявшийся штат перекупщиков-спекулянтов были неотъемлемой частью Торгсина. Ими ежедневно определялся "неофициальный" курс торгсиновского рубля. Шло "сращивание" торгсиновского руководства и спекулянтов. Процветали жульничество и воровство. При отсутствии порядка и контроля, особенно вдали от центра, воровать было несложно. Так, на Екатерино-Никольком пункте агент Торгсина, принимая золото, неделями хранил его у себя дома в стеклянной банке, а потом вез в Хабаровский госбанк незапечатанным и без охраны . Помимо мелких жуликов были и "рыбы" покрупнее. В 1933 г. "за полное разложение, выразившееся в самоснабжении" был исключен из партии и отдан под суд директор московского универмага - 1 гр. Палей, совершивший хищения на сумму 70 тыс. руб. золотом .

Чтобы меньше воровали, работникам Торгсина был дан специальный "золотой паек". Он включал дефицитные товары Торгсина, но платить за них нужно было не в золотых, а в советских рублях, по низким пайковым ценам. Вначале пайки полагались только работникам прилавка и приемщикам золота, т. е. людям, непосредственно "соприкасающимся" с ценностями, а значит, испытывающим наибольший соблазн и возможность украсть. Сотрудники управленческого аппарата и охрана "золотой" паек вначале не получали. Это вызывало много нареканий и уход "непайковых" работников. Постепенно пайковая система расширялась, включая новые группы, и дифференцировалась .

Местная партийная, советская номенклатура, работники ОГПУ/НКВД, судебных ведомств рассматривали Торгсин как свою вотчину: брали товары и платили совзнаками. Пользуясь властью, они могли среди ночи вызвать заведующего магазином местного отделения Торгсина и получить все, что им требовалось. Правление боролось с самоснабжением местной номенклатуры через Торгсин. Хотя делались и исключения. Заместителем председателя Торгсина В. Ждановым было разрешено, например, архангельской конторе Торгсина "допускать расход на 1000 руб." для обеспечения местных советских и партийных властей (Правление Торгсина затем отменило это решение).

Торгсин облегчал работу "органов": он, как лакмусовая бумажка, выявлял крупных держателей ценностей и позволял "брать их с поличным". С помощью Торгсина было легче выполнять план по выявлению "валютных спекулянтов": не случайно число арестов в магазинах Торгсина возрастало накануне больших советских праздников, когда ОГПУ/НКВД готовилось рапортовать о проделанной работе.

Реакция населения на деятельность ОГПУ/НКВД не замедлила сказаться. Складывалось мнение, что Торгсин является "ловушкой" (в определенном смысле так и было), и, если тебя не арестовали сразу при входе в магазин, то сфотографируют, проводят до дома, произведут обыск и арестуют потом . Люди стали соблюдать осторожность. В докладе Нижегородской конторы Торгсина так описано поведение крестьян: "Прежде чем купить, ведут наблюдения и даже провожают покупателей до квартиры. Нередко на ухо продавцу спрашивают: "А меня не арестуют? У меня монеты" . Практика ОГПУ/НКВД грозила падением валютных поступлений. Торгсин бил тревогу, требуя соблюдения прав владельцев валюты.

В 1933 г. в деятельности ОГПУ появилась новая практика: стали заставлять людей отказываться от валютных переводов. Дело в том, что за границей началась кампания в помощь голодающим в СССР. На адрес Торгсина пошли переводы от специально созданных организаций и частных лиц . Поскольку сам факт голода в СССР властями не признавался, было дано распоряжение препятствовать получению этих переводов советскими гражданами. В ход пошли репрессии и угрозы. В одном из писем (июнь 1933 г.) по этому поводу говорилось: "ОГПУ в Ленинграде вынуждает граждан, имеющих торгсиновские книжки, списывать с текущих счетов в Торгсине большую часть их сбережений под видом добровольного пожертвования (иногда эти пожертвования достигают всей суммы текущего счета в Торгсине). Граждане под влиянием репрессий отдают все, что с них требуют, а иногда и больше, лишь бы их не преследовали" . Распространенной мерой воздействия на колхозников были угрозы исключения из колхозов . Помощь через Торгсин могла стать роковой для советских получателей переводов. Конечно, возвращать валюту за границу советское государство не собиралось: "отказные" переводы передавались МОПРу.

Из чего же состояли внушительные доходы Торгсина? В чем секрет его высокой рентабельности" Не переводы из-за границы и не наличная валюта, а ценные

сбережения и семейные реликвии советских граждан составили львиную долю доходов Торгсина - почти 70% (табл. 4). Вот она - главная тайна Торгсина! Ордена дедов, обручальные кольца и серьги мерцают в станинах станков, турбинах и двигателях индустриальных гигантов. Название "Торговля с иностранцами" звучит фальшиво. Высокая рентабельность Торгсина - следствие голода в Советской России 1930-х гг. и высоких (по сравнению с экспортными и мировыми) торгсиновских цен.

В справке председателя Торгсина М. А. Левенсона, составленной осенью 1935 г. говорилось, что на 1 доллар в магазинах Польши можно было купить 1,3"1,8 кг масла, в магазинах Франции - 600-750 г, в СССР же - только 250-400 г. Соответственно по мясу данные были: 1,7-3,8, 2,3? 0,5 и 1?0,6 кг, по сахару - 3-3,3, 3-4 и 1,2 кг, крупе - 10, 3 и 1 кг. Заметим, что в этих подсчетах доллар принимался равным 5 руб. 75 коп. т. е. его котировка была выше официального обменного курса, существовавшего в СССР в первой половине 30-х гг. Следовательно, покупательная способность доллара в СССР, а значит, и торгсиновского рубля, реально была еще ниже, чем следует из этих подсчетов (РГАЭ, ф. 4433, оп. 1, д. 138, л. 66).