"Арагоны танцевали серьезно, не танцевали, а медленно и задумчиво
ходили, глубоко и нежно глядя друг другу в глаза, но при этом без какой-либо
знойной страсти, наоборот - сдержанно, скромно, я бы сказал целомудренно, -
и необыкновенно изящно, грациозно, с той чуть заметной улыбкой в глазах и на
губах, которую называют затаенной.
Мне было тогда двадцать семь лет, Арагону - под сорок, Эльзе Юрьевне -
около этого. Оба они должны были казаться мне людьми немолодыми. А я сидел,
полуоткрыв рот, смотрел на них и - любовался... Не побоюсь громкого слова,
другого под рукой нет, - то, что я видел тогда перед собой, была воплощенная
в танце любовь."
http://lib.ru/RUSSLIT/PANTELEEW/londons.txt
Так своими глазами виделось в 1934 году молодому Л. Пантелееву романтичная картинка.
А к 1928 году относится вот такой текст будущего фр. коммуниста.
"Если бы не красный фонарь, можно было бы подумать, что это тюрьма. Время было раннее, после завтрака. Здоровенная баба, помощница хозяйки, извинилась, что может показать мне только трех девок: две были заняты, а две еще спали. Кожа девок излучала тошнотворный запах жратвы. Грустный месяц август, приправленный луком. Тоска. Самая жирная из трех кокетливо помахивала шарфом и напоминала огромный трясущийся кусок говна."
http://www.vavilon.ru/metatext/mj57/aragon1.html
Жил Л.Пантелеев (А. Еремеев) долго, писал много. В 1966 публикует "Наша Маша", вызвавшую читательский интерес. Вторая, не написанная часть Маши, тоже интерес вызывает. Грустный.
Потому как вылечить дочь от тяжелой болезни не удалось.
9 летняя Маша запомнилась Ахматовой (и сестре С. Довлатова) примерно так:
"Я прекрасно помню этот Машин «номер». Он называется «Эстонка в кафе». Машин талант демонстрируется отдыхающим в Доме творчества. Комната маленькая, людей некуда сажать. Мне разрешается сидеть на письменном столе Алексея Ивановича.
Я не могу оторвать глаз от Маши. Только что она стояла у стены и, потупив глаза, робко здоровалась с гостями, а сейчас в воображаемом эстонском кафе, закинув ногу на ногу, сидит раскрепощенная женщина. Изящным жестом она снимает перчатку с руки, берет в руки воображаемый бокал, закуривает воображаемую сигарету, пьянеет, кокетничает с официантом. Номер короткий — минут пять, не больше. Таких номеров несколько: пародии на Алексея Ивановича, бабушку, маму. Безупречный грузинский акцент.
Зрители приходят в восторг."
Цитирую по: http://kinita.livejournal.com/28863.html