Записки уцелевшей
((воспоминания тех, кто чудом выжил, всегда интересны. Кроме прочего, чудо часто имеет "имя и фамилию". Несмотря на некоторые ляпы, текст читается легко. И перевод на русский вполне потянет.
И только пробежав половину книги, до меня вдруг дошло: да ведь с советской - единственно правильной - кочки зрения она - предательница. И даже в "демократической" Франции, ей бы, при случае, обрили голову...))
"С момента, когда я ушла в подполье, прошло почти полтора месяца. Я истощила все доступные запасы чужой доброты. Нет, ее бы проявляли и дальше, но я не могла больше подставлять под удар своих благодетелей. Мне было негде жить, и у меня не было работы. Я чувствовала, что скоро сдамся, как сдалась Эрми. Я решила в последний раз выпить кофе вместе с фрау Доктор, поблагодарить ее за помощь, попрощаться – и ехать на восток.
«Я зашла попрощаться», – объяснила я.
Без лишних слов фрау Доктор подняла трубку телефона.
«Ханзль, – сказала она. – У меня тут девушка без документов. Сможешь ей помочь?»
Очевидно, ответ был утвердительный: она сказала мне сейчас же идти в Четвертый район, на Фляйшмангассе 9. «На месте, – напутствовала она меня, – рассказывай чистую правду». Я сразу отправилась туда.
Табличка на двери гласила: «ЙОХАНН ПЛАТТНЕР, SIPPEN-FORSCHER, УПРАВЛЕНИЕ ПО РАСОВЫМ ВОПРОСАМ».
В те дни, чтобы доказать, что все в семье на три поколения назад были арийцами, каждому требовался Sippenbuch, реестр, где указывалось полное генеалогическое древо с обеих сторон семьи. Для оформления этого документа нужно было обратиться к человеку, занимающемуся расовыми вопросами – тогда их называли Sippenforscher. Так вот куда меня послала фрау Доктор.
«Боже, меня предали», – пронеслось у меня в голове. Но меня ободрил голос Мины: «Иди к тетушке. Ей можно доверять».
Сыновья Платтнера проводили меня в кабинет. При виде этого человека в коричневой нацистской форме со свастикой на рукаве мое сердце сжалось.
«Вам повезло застать меня дома, – сказал он. – Завтра я возвращаюсь в Северную Африку. Что ж. Рассказывайте, что у вас случилось».
Обратного пути не было. Я рассказала ему абсолютно все.
«У вас есть надежные друзья-арийцы?»
«Да».
«Найдите женщину, похожую на вас, с тем же цветом глаз и волос и примерно того же возраста. Пусть она пойдет в отдел продовольствия и сообщит, что собирается поехать отдохнуть. Ей выдадут сертификат на получение карточек по месту поездки. После этого выждите несколько дней, а потом пусть она идет в полицию и расскажет, что, когда отдыхала на Дунае, уронила сумочку со всеми документами и сертификатом в воду на самой глубине. Пропажу бумаг объясните именно так. Не врите о пожаре или о том, что документы испортила собака: в таком случае полиция потребует предъявить остатки. Вашу тайну скроет только река. В полиции вашей подруге выдадут копию документов. Вы внимательно меня слушаете, Эдит?»
«Да».
«После этого пусть ваша подруга отдаст вам оригинал продовольственной карточки, свидетельство о рождении и о крещении. Забрав документы, вы должны будете сразу уехать из Вены и жить где-нибудь в другом городе под чужим именем.
Ни в коем случае – запомните, ни в коем случае – не подавайте заявление на Kleiderkarte, карточку, по которой немцев снабжают одеждой. Для них существует национальный регистр. Власти сразу узнают, что где-то в рейхе кто-то с тем же именем уже запрашивал эту карточку.
Купите Streckenkarte – сезонный железнодорожный билет. На нем будет ваша фотография. Используйте его как удостоверение личности.
Вместе с документами вашей подруги этого будет достаточно».
«Да, сэр, – выдохнула я. – Спасибо, сэр».
«Еще один момент, – добавил он. – Как вы могли заметить, рейху не хватает рабочей силы. Очень скоро все женщины обязаны будут зарегистрироваться на бирже труда. Это опасно, так как ваша подруга тоже должна зарегистрироваться. Поэтому вы должны будете работать на Красный крест. Это единственная организация, работники которой не обязаны будут регистрироваться».
Он отвернулся. Наша беседа закончилась. Я еще ни разу в жизни никого не слушала с таким всепоглощающим вниманием.
Я запомнила каждое слово.
Он не пожелал мне удачи и не потребовал денег. Он даже не попрощался. Больше мы не виделись.
Он спас мою жизнь.
http://loveread.ec/read_book.php?id=53518&p=30
((воспоминания тех, кто чудом выжил, всегда интересны. Кроме прочего, чудо часто имеет "имя и фамилию". Несмотря на некоторые ляпы, текст читается легко. И перевод на русский вполне потянет.
И только пробежав половину книги, до меня вдруг дошло: да ведь с советской - единственно правильной - кочки зрения она - предательница. И даже в "демократической" Франции, ей бы, при случае, обрили голову...))
"С момента, когда я ушла в подполье, прошло почти полтора месяца. Я истощила все доступные запасы чужой доброты. Нет, ее бы проявляли и дальше, но я не могла больше подставлять под удар своих благодетелей. Мне было негде жить, и у меня не было работы. Я чувствовала, что скоро сдамся, как сдалась Эрми. Я решила в последний раз выпить кофе вместе с фрау Доктор, поблагодарить ее за помощь, попрощаться – и ехать на восток.
«Я зашла попрощаться», – объяснила я.
Без лишних слов фрау Доктор подняла трубку телефона.
«Ханзль, – сказала она. – У меня тут девушка без документов. Сможешь ей помочь?»
Очевидно, ответ был утвердительный: она сказала мне сейчас же идти в Четвертый район, на Фляйшмангассе 9. «На месте, – напутствовала она меня, – рассказывай чистую правду». Я сразу отправилась туда.
Табличка на двери гласила: «ЙОХАНН ПЛАТТНЕР, SIPPEN-FORSCHER, УПРАВЛЕНИЕ ПО РАСОВЫМ ВОПРОСАМ».
В те дни, чтобы доказать, что все в семье на три поколения назад были арийцами, каждому требовался Sippenbuch, реестр, где указывалось полное генеалогическое древо с обеих сторон семьи. Для оформления этого документа нужно было обратиться к человеку, занимающемуся расовыми вопросами – тогда их называли Sippenforscher. Так вот куда меня послала фрау Доктор.
«Боже, меня предали», – пронеслось у меня в голове. Но меня ободрил голос Мины: «Иди к тетушке. Ей можно доверять».
Сыновья Платтнера проводили меня в кабинет. При виде этого человека в коричневой нацистской форме со свастикой на рукаве мое сердце сжалось.
«Вам повезло застать меня дома, – сказал он. – Завтра я возвращаюсь в Северную Африку. Что ж. Рассказывайте, что у вас случилось».
Обратного пути не было. Я рассказала ему абсолютно все.
«У вас есть надежные друзья-арийцы?»
«Да».
«Найдите женщину, похожую на вас, с тем же цветом глаз и волос и примерно того же возраста. Пусть она пойдет в отдел продовольствия и сообщит, что собирается поехать отдохнуть. Ей выдадут сертификат на получение карточек по месту поездки. После этого выждите несколько дней, а потом пусть она идет в полицию и расскажет, что, когда отдыхала на Дунае, уронила сумочку со всеми документами и сертификатом в воду на самой глубине. Пропажу бумаг объясните именно так. Не врите о пожаре или о том, что документы испортила собака: в таком случае полиция потребует предъявить остатки. Вашу тайну скроет только река. В полиции вашей подруге выдадут копию документов. Вы внимательно меня слушаете, Эдит?»
«Да».
«После этого пусть ваша подруга отдаст вам оригинал продовольственной карточки, свидетельство о рождении и о крещении. Забрав документы, вы должны будете сразу уехать из Вены и жить где-нибудь в другом городе под чужим именем.
Ни в коем случае – запомните, ни в коем случае – не подавайте заявление на Kleiderkarte, карточку, по которой немцев снабжают одеждой. Для них существует национальный регистр. Власти сразу узнают, что где-то в рейхе кто-то с тем же именем уже запрашивал эту карточку.
Купите Streckenkarte – сезонный железнодорожный билет. На нем будет ваша фотография. Используйте его как удостоверение личности.
Вместе с документами вашей подруги этого будет достаточно».
«Да, сэр, – выдохнула я. – Спасибо, сэр».
«Еще один момент, – добавил он. – Как вы могли заметить, рейху не хватает рабочей силы. Очень скоро все женщины обязаны будут зарегистрироваться на бирже труда. Это опасно, так как ваша подруга тоже должна зарегистрироваться. Поэтому вы должны будете работать на Красный крест. Это единственная организация, работники которой не обязаны будут регистрироваться».
Он отвернулся. Наша беседа закончилась. Я еще ни разу в жизни никого не слушала с таким всепоглощающим вниманием.
Я запомнила каждое слово.
Он не пожелал мне удачи и не потребовал денег. Он даже не попрощался. Больше мы не виделись.
Он спас мою жизнь.
http://loveread.ec/read_book.php?id=53518&p=30
Profile
belkafoto- belkafoto
- Belka foto
Page Summary
- egle_45 : (no subject) [+3]
- nebotticelli_xl : (no subject) [+8]
- belkafoto : по наводке [+0]
- belkafoto : свою половину купонов [+0]
- belkafoto : не было постоянной работы [+0]
- belkafoto : превратилась в хорошо обеспеченную немку [+0]
- belkafoto : Врал он вдохновенно. [+0]
- belkafoto : высокое либидо [+0]
- belkafoto : пропаганда не должна быть тупой [+0]
- belkafoto : Мне пришлось найти способ [+0]
- belkafoto : книг не хватило [+0]
- belkafoto : без бумажки ты.... [+0]
- belkafoto : в отношениях возникает трещинка. [+0]
- belkafoto : дела о незаконных связях [+0]
- krats : (no subject) [+3]
Comments
- 12 Aug 2022, 19:10«Алиса» (фр. Alice) — французская драма 2002 года режиссёра Sylvie Ballyot.
Сюжет
Глубоко похороненные чувства и воспоминания просыпаются, когда сестра Алисы собралась выйти замуж. Боль прошлого… - 12 Aug 2022, 18:27snake_d_ha 12 августа 2022, 20:26
Вечерний Харьков
Вышел проветрить Теодору хвост перед комендантским часом.
Уже темно вечерами.
Все уличное освещение выключено.
Магазины темны и закрыты.
В… - 12 Aug 2022, 17:45Горожанка
8 рецензий
22 марта 2015 в 10:48
прямая ссылка
Как хорошо мы знаем тех, с кем мы живём?
Я не знакома была ранее с творчеством Тюсена, но была знакома с некоторыми фильмами, снятыми… - 12 Aug 2022, 17:43Чтобы после «Торжества» снять фильм о грязных прелестях одной семьи, да еще с серьезным выражением страдающего запором клирика, нужно уметь не оглядываться назад. У Тюсена же чувство обостренной…
- 12 Aug 2022, 17:41Неуловимая и молчаливая девочка, пряча глаза от камеры, на допросе сознается, что ее собственный отец ее домогался. Девочка неловко пожимает плечами, а затем поднимает глаза и пристально смотрит в…
Designed by 
yoksel
Comments
Слегка смутился, когда упоминалась двухкомнатная квартира (для родителей, трех девочек, нянечке и приходящей прислуге кажется маловато, с учетом жизненного уровня семьи на тот период). Но, скорее всего, это объяснимо. Комнаты могли быть громадными, предполагается, что была гостиная (а может и столовая), плюс кухня с кладовками (а может и комнаткой для прислуги).
Деталь, что папа после трудового дня мог купить, по пути домой, украшения, очень яркая.
Weiß Ferdl
«Тетя Паула наказала мне никогда не есть руками, – объяснил он. – Мне тогда было двенадцать. Въелось».
«Всем, что у нас есть, мы обязаны нашему дорогому фюреру, да живет он вечно».
Вернер обожал врать своим начальникам. Ложь давала ему ощущение свободы, он начинал чувствовал себя главнее директоров Арадо – потому что он знал что-то, чего не знали они, и, кроме того, он отдыхал, а они работали.
Много лет спустя я подружилась с одной из его последующих жен. От нее я узнала, что мой отец якобы совершил самоубийство, привязав к шее печатную машинку и выбросившись из окна. Зачем Вернеру было такое выдумывать? Может, он хотел развлечь жену или развлечься самому, может, ему казалось, что жизнь слишком скучная. Иногда я даже думаю, что жизнь со мной так привлекала Вернера именно из-за неизбежной лжи всему миру. Зимой 1942–1943 года мало кто из немцев мог похвастаться, что у него дома есть послушная, тихая, умеющая готовить, шить и убираться, да еще и любящая его еврейка.
Вам, наверное, кажется, что это невозможно? Разве женщина, вынужденная притворяться другим человеком, живущая в постоянном страхе и давно потерявшая всех родных, может наслаждаться сексом? Поверьте мне, может. Секс – одна из тех редких вещей, что заставляют забыть обо всем потерянном и недоступном.
Edited at 2016-10-14 04:02 pm (UTC)
Свадьба давала нам право на получение дополнительных продовольственных карточек: на каждого гостя полагалось по 150 г мяса, 50 г настоящего сливочного масла, 40 г растительного масла, 200 г хлеба, 50 г овсянки, 100 г сахара, 25 г заменителя кофе и одному яйцу.
«Ее здесь нет».
На висках и на верхней губе у нее выступила испарина. Она была в ужасе. Я изо всех сил старалась скрыть тот факт, что я была испугана не меньше нее.
«Может быть, вы тогда найдете карточку моего мужа?», – предложила я.
Она немного поискала и сразу вытащила из папки карточку Вернера. Я почти видела, как работает ее мозг. Как так – у помощницы медсестры Красного креста, работающей в городской больнице, беременной жены работника Арадо, который к тому же давно состоит в нацистской партии, нет карточки? Это невозможно!
«Похоже, это какая-то ошибка…», – пробормотала она.
Я молчала.
«Я знаю, как мы поступим», – решила она.
Я ждала.
«Очевидно, вашу карточку отправили куда-то не туда. Я сейчас сделаю для вас новую», – сказала она и сделала. Карточка с именем Кристины Марии Маргарете Феттер улеглась в основную папку.
Я сделала все, что могла, чтобы не казаться счастливой. Но, поверьте, если бы я только могла, я бы обняла и расцеловала эту прелестную неуверенную женщину, а потом сплясала бы прямо на ее безукоризненно чистом столе. Теперь моя карточка лежала в национальном регистре, а значит, я могла получать продовольствие точно так же, как и обычные жители Германии. Самое слабое мое место, через которое меня в любой момент могло найти гестапо, исчезло.
У всех нас бывают срывы в болезненные моменты. Срывы заканчиваются, боль уходит, и все это забывается. И все же мне кажется, что каждый раз, когда один близкий человек чем-то ранит другого, в отношениях возникает трещинка. Она почти невидима, но только и ждет удобного момента, чтобы все испортить. Однако я не могла позволить себе обижаться на Вернера. Он был отцом моего ребенка и нашим общим защитником. Поэтому, когда он снова пришел в палату и прижал мою руку к губам, я смягчилась.