При всех достоинствах, однако, получившаяся книга оказывается «слишком биографией» и образ Гегеля искажается, как нам кажется, в ней не менее, чем в работах, что критикуются д’Онтом, хоть и в ином отношении. Ведь подлинной биографией мыслителя являются его идеи – а они оказываются не просто на заднем плане, но зачастую превращаются лишь в «материал» для биографа – а столь простая манера обращения с ними дает предсказуемый результат. Гегель предстает как проповедник умеренно-либеральных взглядов, лгущий, скрывающий, преднамеренно искажающий собственные мысли как в опубликованных при жизни книгах, так и в лекциях – говорящий одно, а думающий нечто иное, работающий в стилистике «намеков и умолчаний», преднамеренно вводящий противоречия в свою систему – как знак для «посвященных». И все это – ради того, чтобы с кафедры Берлинского университета намекнуть, что неплохо бы провести ограниченные либеральные реформы и октроировать конституцию. Если это так, то, собственно, непонятно, а чем может быть ценен Гегель теперь – и чем он отличается от какого-нибудь третьеразрядного немецкого профессора той же эпохи, куда более ясно и смело высказывавшего сходные взгляды. Склонность толковать тексты лишь как материал, прозревая за ними более важное содержание, приводит д‘Онта к тому, что сами работы Гегеля «проваливаются» в образовавшуюся «щель»: они больше не текст, который надлежит понимать в силу того, что в нем сказано, а некое зашифрованное послание, с «нужными» и «ненужными» фрагментами, которые надо отделить друг от друга:
Книжка о Гегеле
При всех достоинствах, однако, получившаяся книга оказывается «слишком биографией» и образ Гегеля искажается, как нам кажется, в ней не менее, чем в работах, что критикуются д’Онтом, хоть и в ином отношении. Ведь подлинной биографией мыслителя являются его идеи – а они оказываются не просто на заднем плане, но зачастую превращаются лишь в «материал» для биографа – а столь простая манера обращения с ними дает предсказуемый результат. Гегель предстает как проповедник умеренно-либеральных взглядов, лгущий, скрывающий, преднамеренно искажающий собственные мысли как в опубликованных при жизни книгах, так и в лекциях – говорящий одно, а думающий нечто иное, работающий в стилистике «намеков и умолчаний», преднамеренно вводящий противоречия в свою систему – как знак для «посвященных». И все это – ради того, чтобы с кафедры Берлинского университета намекнуть, что неплохо бы провести ограниченные либеральные реформы и октроировать конституцию. Если это так, то, собственно, непонятно, а чем может быть ценен Гегель теперь – и чем он отличается от какого-нибудь третьеразрядного немецкого профессора той же эпохи, куда более ясно и смело высказывавшего сходные взгляды. Склонность толковать тексты лишь как материал, прозревая за ними более важное содержание, приводит д‘Онта к тому, что сами работы Гегеля «проваливаются» в образовавшуюся «щель»: они больше не текст, который надлежит понимать в силу того, что в нем сказано, а некое зашифрованное послание, с «нужными» и «ненужными» фрагментами, которые надо отделить друг от друга:
-
Раз пошла
такая пьянка. 2 3 4 5 6 7 . Хорошо-то как, девочки!
-
Пучсерда
Пучсерда (кат. Puigcerdà) порадовала умеренной температуркой 20 градусов. (На фото выделяется дама в белых штанишках и зимней обуви...) Улицы…
-
И мотив со стихом
И мотив со стихом не сходился. ((По мне, так не очень. Причем, все. И ведущий, и макияж кузины, и подача материала, и даже фон. Жаль.)) ДВОЮРОДНАЯ…
- Post a new comment
- 0 comments
- Post a new comment
- 0 comments
